Никитич
Рассказывая вам про резидентов Дизайн завода, мы не могли пройти мимо истории "Никитича". Бывший профессиональный футболист успевший поиграть в клубах Португалии и Испании, действующий футбольный агент и главный тренер команды "ARS MOSCOW".
Как вы обычно представляетесь?
Н: Если это официальное представление, конечно, это ФИО. Но я это не очень люблю, потому что меня это возвращает к моим годам, а лет мне уже немало. Поэтому я больше люблю, когда друзья называют меня тем именем, которое мне дали в Португалии как профессиональному футболисту; мои футболисты называют меня по-разному — и Никитич — по отчеству, и по-современному — коуч. Всё приемлемо, кроме имени-отчества — это меня возвращает к моим годам.
Откуда вы?
Н: 18.01.1963 я родился в Беларуси, в маленьком городе Волковыск. Поскольку мой отец был военным, через 4 с половиной года мы переехали в город Ржевск, где я и занялся футболом. На Урале в футбол играли не очень много, зато здорово бегали на лыжах, и биатлон там был спортом номер один. Собственно говоря, в биатлон я и попал. В один прекрасный день, когда мы шли с моими друзьями с тренировки, там играли какие-то ребята. Их тренер сказал мне: «Слушай, не хочешь поиграть?» «Да нет, не хочу, я только что с тренировки, биатлон..» «Да чего тебе этот биатлон, это же скучно, бегаете по кругу, а здесь — мяч — давай поиграем.» Вот так и произошло первое мое знакомство с футболом, которое происходит и по сей день.
Как человек, живущий в Ржевске, оказывается в Европе?
Н: Целая череда событий, инициатором которых был исключительно я. На тот момент мне было 13 лет. В одном из соревнований чемпионата России мы приехали играть в город Курган, и среди команд, которые были у нас в группе, были две московские — «Локомотив» и Футбольная Школа Молодёжи. Я был не столько удивлён, сколько ошарашен, когда после моего приезда домой раздался звонок и по телефону сказали: «Здравствуйте, это с вами говорят из Москвы.» Так поступило предложение учиться в Москве, в Футбольной Школе Молодёжи в Лужниках. В 14 лет я оказался в Москве в интернате.
Один?
Н: Совершенно один. Но на тот момент у меня было чёткое понимание, что Москва — это мой город, потому что с того самого дня, как я приехал в интернат жить, я не скучал по дому. Я в Москву окунулся и это был абсолютно мой город так же, как по истечении пятидесяти лет я оказался в Риме и понял, что Рим — это тоже мой город. Такое совпадение.
Вы попали в команду в Москве. Как дальше развивались события?
Н: Все было очень здорово; я прошёл все стадии Академии, от начальной стадии до выпуска, и, будучи ещё семнадцатилетним пареньком, я уже попал в команду мастеров Футбольной Школы Молодёжи, где меня и заметили тренера казанского «Рубина». После окончания Академии я подписал сразу контракт (если его можно назвать контрактом, потому что это ещё восемьдесят первый год, мы в Советском Союзе) — и оказался в «Рубине». Отыграл честно два года, начались лихие девяностые и надо было что-то думать. Потому что у меня было чёткое ощущение, что я хочу играть не в этом, я хочу играть в Европе, однозначно. Никаких агентов, никаких контор — речи быть не может. А ты не мог даже выехать, потому что нужно было иметь заграничный паспорт, где стояла бы огромная печать «выезд разрешён». Я познакомился с моим будущим другом, у него была небольшая фирма в Португалии, и он пригласил меня в страну, сказав: попробуй сам, если получится — будешь играть, не получится — просто будешь работать. Сделали визу, купили билет, собрали двести долларов, и я прилетел в Лиссабон с одним номером телефона, куда я должен был позвонить.
Вы знали язык?
Н: Ни одного слова я не знал. Было только два слова, которые я выучил. Мне сказали так: захочешь кушать, не говори «бутерброд» и «сэндвич». В Португалии есть национальное блюдо, называется “tosta mixto” — такой слоёный бутерброд; и, соответственно, если захочешь выпить пива — это не “beer”, а “cerveza”. С двумя словами я приехал в Лиссабон.
Я вышел из аэропорта, меня никто не встретил, я подождал где-то полчаса и подумал: а я расстраиваться не буду. На двести долларов я купил себе плеер в местном магазине, банку пива и подумал: вот оно, моя мечта сбылась! Я уже отсюда никуда не сдвинусь.
Но потом подумал, что надо все-таки как-то двигаться дальше, набрал номер телефона, и за мной приехали. Вот так я оказался в Португалии. Но футбольная карьера началась не сразу. Во-первых, там был сезон, во-вторых, очень много было бюрократических моментов, потому что тогда не было разрешения на работу — в общем, первые два с половиной месяца я работал у моего приятеля в фирме по прокату виниловых кассет. Утром приходил, кассеты выдавал, вечером их забирал, большого ума не нужно было. Учился словам, учился общению и ещё зарабатывал деньги. Но настал момент, когда мне сказали: всё, приезжай, давай посмотрим, насколько ты способен и каким образом можно тебя привлечь к команде. Когда я вышел, у меня было полное ощущение, что это последний матч в моей жизни. Я понёсся так, что они мне сказали «воу, воу, воу, потише, ты чего, это же не финал Чемпионата Мира!» И, очевидно, я настолько понравился тренерам, что мне очень скоро сказали: окей, оставайся, мы сделаем тебе визу, оплатим квартиру… так я оказался в городе Эшпинью — это пятнадцать километров от города Порту, север Португалии. С того момента прошло много времени, я отыграл полных пять сезонов, параллельно работал, учил португальский язык, испанский язык, учился европейскому менеджменту — почему я считаю, что у меня больше менталитет европейский — потому что все это закладывалось носителями, это было всё внутри. Более того, команда принадлежала одной из самых известных в Европе и в мире компаний по производству пробки и пробковых изделий. И они сказали — давай мы тебя возьмём, ты будешь как-то параллельно обучаться этому менеджменту. Поэтому когда момент возвращения настал, я уже знал, чем я буду заниматься. У меня было четыре профессии, с которыми бы я в лихие девяностые, переходящие в двухтысячные, точно не пропал бы. Поэтому, отыграв ещё два года в Испании в Картахене, я понял, что наступил момент, мне нужно вернуться. Я начал скучать, честно говоря. Не знаю, правильно это было или нет, но я вернулся, и я четко знал, чем я буду заниматься. У меня была профессия, у меня было образование, и я ещё мог спокойно играть в футбол. В общей сложности восемь лет — и вот я опять в Москве.
Вы восемь лет были там не приезжая в Россию?
Н: Да.
Вы говорите, что у вас закладывался менталитет — через образование, общение с людьми, носителями, через местный язык (португальский)… так какой менталитет вам ближе?
Н: Не покривлю душой — конечно, европейский. Скажу абсолютно точно, все мои игроки об этом знают, все мои близкие друзья — может быть, в житейском плане я более раскрепощен, но все, что касается бизнеса, все, что касается построения, все, что касается организации — я подхожу к этому по-европейски.
Вы действующий футбольный агент.
Н: Да. Наше агентство совместно с моим португальским коллегой работает с несколькими командами — это команда «Boavista», команда «Paços de Ferreira» и FC «Espinho», c этими тремя клубами. Но это такое хобби. Я могу этим заниматься, а могу не заниматься. Хотя бизнес это достаточно интересный. Но особенность в том, что это не готовые футболисты, а начинающие ребята, которым от 9 до 14 лет.
Которых так же, как и вас куда-то приглашают.
Н: Абсолютно правильно. Им просто нужно дать вектор развития. В одно время Португалия была очень настроена на российский рынок, потому что здесь было огромное количество хороших молодых футболистов, которых можно было адаптировать. И мне удалось несколько человек увезти туда, как минимум двое до сих пор играют, и двое сделали хорошую карьеру. Периодически я бываю здесь на турнирах, на юношеском чемпионате России — и просматриваю по заказу португальской стороны того или иного игрока или ту или иную позицию. Но при этом я получаю истинное удовольствие. Потому что я вижу; если парень талантливый, то он талантливый и всё. Проблема в том, что бывает тяжело бороться с местными агентами. За маленького футболиста, который ещё не сформировался, всё решают родители. Я говорю правду, а агенты, которые здесь работают, часто говорят то, что не соответствует правде. Поэтому работа хорошая, она мне нравится, но я ей занимаюсь только тогда, когда мне хочется.
Год назад с вами случился «Арс».
Н: Абсолютно точно, по-другому и не скажешь. Именно случился. Началось все с того, что я настолько наигрался и набегался в футболе, что мне захотелось просто отдыхать и ничего не делать. Но как показывает практика, футбол — это такой вирус, от которого тяжело. И по истечении какого-то времени, когда ко мне обратились ребята из amateur-лиги ФК «Арсенал» и предложили возглавить структуру «Арсенала» в качестве тренера, я сказал, что подумаю. Но по-моему, я не думал, а ментально сразу согласился. Так я оказался в «Арсенале». Параллельно развивалась история Медиалиги — мы шли, всегда наблюдая со стороны и особо не думали о том, что мы рано или поздно там окажемся. Но все пришло на круги своя, и пол года назад мы подумали: а почему бы и нет. Максим Симонов, наш капитан, основатель amateur-лиги и человек, который болеет футболом, сказал: «слушайте, на одной кости долго бульон варить нельзя». Давайте поменяем вектор развития с формата 8 на 8 на формат 11 на 11. Мы оказались в этом «замесе», если так можно сказать, а что из этого получилось, вы можете видеть сейчас сами. Мы идём семимильными шагами, мы сделали структуру, у нас есть команда, у нас есть зрители, у нас есть паблик, у нас есть все, что необходимо для медиа-команды. И всё, о чем мы говорили — всё зафиналилось именно в этом, потому что Медиалига — это то, что мне нравится. Это футбол, это стиль, это коммьюнити, это сьёмки, это эмоции, а самое главное — это молодость.
Самый яркий момент из тех, что был, пока вы в команде?
Н: Каждый день — яркий момент. Что для меня важно — это впечатления, они могут быть положительные и отрицательные, но все равно это яркий момент. И если ты эти моменты проживаешь внутренне, а не подстраиваешься — каждый момент яркий. Вот сегодня играем с «Амкалом» — ну, яркий момент! Независимо от результата — выиграем — яркий момент… Мне кажется, это очень правильное отношение, потому что если вычленять что-то, то это слишком тускло. Вот пришёл сегодня, пофотографировался — яркий момент, вечером играем — яркий, всё.
Чего вы ждёте от сегодняшней игры?
Н: Я вообще люблю идти против течения. И чаще всего, когда встречаются, например, два бойца UFC, мне всегда хочется, чтобы выиграл слабый. Свержение авторитетов с уважением к ним — это самое интересное; я люблю снимать скальп.
Можно не выиграть чемпионат, но если ты снимаешь скальп с главного, ты уже можешь идти спокойно и пить просекко. Я жду от матча — снять скальп и вывесить его где-нибудь на баннере. Поэтому играть сегодня будем здорово. Можно выиграть у десяти команд, а никто особо об этом не вспомнит. А когда ты снял скальп с чемпиона — все об этом будут говорить. Будем играть на победу.
Желаю вам чаще пить просекко.
Н: Спасибо! (смеется)
